Невеста Жениха

7 марта 2018

Деятельность

Невеста Жениха

Какие интересные сюрпризы может содержать известный Евангельский текст? Как критические издания Нового Завета могут помочь нам с неожиданной стороны взглянуть на знакомую с детства притчу? И как иллюстрация в древних рукописях отражает традицию толкования? Об этом – небольшое текстологическое исследование студента Сретенской духовной семинарии.

Всем более-менее известна притча Господа Иисуса Христа о десяти девах из Евангелия от Матфея (25: 1–13). И, казалось бы, какая может быть проблема с таким общеизвестным текстом? Но, оказывается, все-таки существует один интересный вопрос, связанный с первым же стихом притчи:

Τότε ὁμοιωθήσεται ἡ βασιλεία τῶν οὐρανῶν δέκα παρθένοις αἵτινες λαβοῦσαι τὰς λαμπάδας ἑαυτῶν ἐξῆλθον εἰς ὑπάντησιν τοῦ νυμφίου (Μθ. 25:1).

Посмотрим Синодальный перевод: Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху (Мф. 25:1).

Вроде все ясно, и никакой проблемы из этого не следует. Но если мы посмотрим в толкование Блаженного Иеронима Стридонского на Евангелие от Матфея, то с большим удивлением обнаружим, что святой цитирует немного другой текст, в котором в добавок фигурирует Невеста (!) Жениха: «Тогда Царство Небесное подобно будет десяти девам, которые, взявши светильники свои, вышли навстречу жениху и невесте» [1].

Нам такой вариант совершенно не привычен, да мы его никогда и не слышим в Церкви и сами не читаем. Но именно такой вариант текста и дается в переводе Вульгаты, автором которого блаженный Иероним и является: «Tunc simile erit regnum caelorum decem virginibus quae accipientes lampadas suas exierunt obviam sponso et sponsae».

Святой Иероним Стридонский цитирует немного другой текст, в котором в добавок фигурирует Невеста Жениха

Тогда возникает резонный вопрос: не мог же блаженный Иероним, будучи одним из лучших библеистов всех времён и народов, просто взять и вставить это слово, потому что ему так захотелось? У него должны были быть основания.

Такие моменты всегда помечаются в критическом издании Нового Завета. «Критическое издание» — это некая реконструкция текста либо Нового Завета, либо вообще Библии, либо какого-нибудь авторитетного текста, где максимально учитываются все разночтения из известных рукописей и источников.

В критическом аппарате поясняется, что версия «τοῦ νυμφίου καί της νύμφης» (жениху и невесте) встречается в древних манускриптах не менее, чем классическое для нас «τοῦ νυμφίου» (жениху).

Среди авторитетных рукописей, в которых есть «версия невесты», присутствует такой титан, как D (Кодекс Безы, V в.) [2], а также Σ (Россанский, VI в), Θ (Кодекс Коридети, IX в) и минускул 1 (Basiliensis, XII в).

По поводу Россанского кодекса особо хочется отметить, что он считается самой первой иллюстрированной рукописью Евангелия, и в нем среди немногих сохранившихся иллюстраций есть прекрасное изображение притчи «О десяти девах». …Но там нет невесты Жениха! Как совместить эту проблему, что в тексте «версия невесты» есть, а на картинке нет — не понятно.

Продолжая список, можно кратко отметить, что «версия невесты» присутствует в древних сирийских переводах (с IV по VII вв.), коптском (cop meg, IV в.), в ряде грузинских (IX, X вв.) и, если верить критическому аппарату, во всех армянских версиях. Это в принципе логично, поскольку первые армянские переводы делались именно с сирийского.

Также «версия невесты» присутствует в целом ряде старолатинских переводов (т.н. Vetus Latina), датируемых с IV по XIII вв. А теперь примем во внимание тот факт, что из всех вышеперечисленных манускриптов, самые ранние свидетельства «версии невесты» датируются IV–V веками. Для наглядности все-таки перечислю эти рукописи: это syr s, syr p (сирийские); cop meg (коптский); D (Беза); it a, it aur, it b, it d, it ff2, it h (старолатинские). К чему это все?

А к тому, что именно в этот период и был создан перевод блаженного Иеронима Biblia Vulgata («Общепринятая Библия»), столь чтимый в католическом мире. Следуя соображениям логики, данная традиция, не совсем понятно откуда взятая и идущая как минимум с IV века, уже существовала к моменту работы Иеронима над своим переводом. И судя по всему, для него «версия невесты» была неоспоримой, поскольку присутствует и в старолатинских переводах, коренных для места его происхождения, и в восточных, на которые он, вероятно, опирался, так как проживал и работал над Вульгатой в Палестине. Но это лишь частная теория автора.

Поэтому совершенно естественно, что святой Иероним Стридонский, составляя толкование на Евангелие от Матфея, процитировал свой текст. Единственное, что в этой истории остается загадочным, так это то, что Иероним никак не комментирует фигуру невесты Жениха в притче. ...Словно ее нет.

Интересно было бы предположить, как бы он истолковал этот образ. Невеста — всякая чистая душа, вступающая в духовный брак со своим Творцом? Или же Церковь Христова? О Христе и Церкви как муже и жене писал еще апостол Павел (Еф. 5:23–32). Этот отрывок из послания читается на Таинстве Венчания. Или же как кстати тут может возникнуть связь с Апокалипсисом, где Небесный Иерусалим сравнивается с невестой, украшенной для мужа своего (Откр. 21:2), и Ангел говорит: Пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца (Откр. 21:9). В принципе, такое толкование, кажется, было бы вполне допустимо, поскольку притча «О десяти девах» всегда в Церкви рассматривалась в эсхатологическом контексте. Об этом, на наш взгляд, очень наглядно свидетельствует иллюстрация из Россанского кодекса, уже упомянутого выше, где в роли Жениха предстает непосредственно Христос, мудрым девам даны светлые, белые одежды, а четыре водных потока из одного источника уж слишком напоминают четыре библейские реки (Фисон, Гихон, Тигр и Евфрат), вытекающие из Едема (Быт. 2: 10–14).

Но, поскольку в нашей текстологической традиции девы со светильниками встречают только одного Жениха, да и акцент в Евангельском повествовании, собственно, больше делается не на брачном пире, а на нежданном появлении Жениха среди ночи и на контрасте между мудрыми девами, приберегшими масло для лампад, и неразумными, которые этого не сделали, то нам остается только следовать общепринятым толкованиям. А согласно им, если попытаться скомпилировать все известные, мудрые девы — это люди, верующие в Бога и запасшиеся плодами от своих добродетелей, главная из которых — милость (игра слов: ἔλεος – милость и ἔλεον – масло). А неразумные — те, которые тоже внешне веруют в Бога, но не заботятся о делах веры, а вера без дел, как известно, мертва, потому и светильники наши гаснут (Мф. 25:8).

Константин Акимов
Студент 3 курса бакалавриата

Ключевые слова: Евангелие, притча о десяти девах, толкование, рукописи, Иероним Стридонский, переводы, библеистика, текстология.

[1] Иероним Стридонский, блж. Толкование на Евангелие по Матфею// URL: https://azbyka.ru/otechnik/Ieronim_Stridonskij/tolkovanie-na-evangelie-po-matfeju/25

[2] «Версия невесты» в кодексе Безы: http://cudl.lib.cam.ac.uk/view/MS-NN-00002-00041/154

Автор: Константин Акимов

Картинка для анонса: Array

Количество показов: 5357

Теги:

Возврат к списку