Аскетические труды святителя Феолипта Филадельфийского, учителя свт. Григория Паламы, пока плохо известны русскому читателю. Перед вами – перевод с комментариями его «Третьего слова о трезвении».
СЛОВО III
святитель Феолипт Филадельфийский
До конца XX века творения святителя Феолипта Филадельфийского (ок. 1250–1322), учителя свт. Григория Паламы, были практически неизвестны: лишь один трактат (по плохой рукописи) был издан в греческом «Добротолюбии» (и, соответственно, переведен прп. Паисием Величковским и свт. Феофаном Затворником).Только в самом конце XX века два ученых: Р.Синкевич и И.Григоропулос практически одновременно издали найденные творения святителя, среди которых центральное место занимают аскетические сочинения (числом 23). С 2000 года нами осуществляется перевод этих сочинений, ранее не известных русскому православному читателю. В настоящее время после «Посланий», «Оглашений», «Увещеваний» и «Монашеских установлений» издается перевод с комментариями «III–VI слова о трезвении».Сегодня мы публикуем «Третье (3-е) слово о трезвении».
СЛОВО III
ЕГО ЖЕ
[СЛОВО] ОБ ИСИХИИ И МОЛИТВЕ
(MD 6)
1. Ремесленник, садясь за дело свое, отстраняется от всякой другой заботы, все попечение и усердие свое направляя на труд, а также устраняя лень усердием, а неумение — старанием. Поскольку в мысли своей он узревает награду за труд, а в сердце воображает прибыль, [ожидающую его], то пренебрегает [потребными для сего] усилиями и пищей.
Тот, кто не радеет о мысленном труде, открывает вход в свой духовный мир многообразным помыслам
2. И монах, желающий напитать свою душу, всегда имеет рукоделие, ибо боится праздности и вытекающего отсюда отсутствия пищи, согласно апостольской заповеди: «Праздный да не ест»[1]. Ибо как праздный [и не работающий] руками жаждет еды — по словам: «в похотех есть всяк праздный» (Притч.13:4) — но не имеет ее, а испытывает голод вследствие отсутствия самого необходимого, так и тот, кто не радеет о мысленном труде, открывает вход [в свой духовный мир] многообразным помыслам. По своему нерадению сочетаясь с ними и задерживаясь в них, он уподобляется [блудному сыну], удалившемуся в дальнюю сторону, расточившему [имение свое] и не насыщавшемуся свиной пищей (см.: Лк. 15:13–16)[2]. И вот, смотри: поскольку он не размышляет над речениями Божиими, он — ленив, а поскольку ленив, то и не насыщается, так как не питается хлебом Божиих глаголов, а потому умирает от болезни неведения Бога. Тогда как имеющий ведение Бога причаствует Жизни. «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин.17:3) — подобным же образом тот, кто страдает неведением Бога, лишается и истинной Жизни, ибо он пасет смерть. Дело монаха есть памятование о Боге: «помести Бог человека в раю, делати и хранити» (Быт. 2:15)[3], то есть памятовать о Боге и иметь трезвение, чтобы человек, впав в нерадение и [удалившись] от устремленности к Богу, не претерпел забвения заповеди и не обратил взор свой к наслаждению преходящими [вещами].
Мысль, быстро пробегающая по словам молитвы, но не имеющая ума, который, подобно стражу, печется о сказанном, бесполезно молится
3. Об этом говорит и Христос, заповедавший Своим ученикам: «Бодрствуйте и молитесь» (Мф. 26:41; Мк.14:38)[4]. Ибо подобно тому, как прекрасно возделанный огород и [сад], изобилующий плодами, легко разграбляется прохожими, если нет постоянного сторожа, так и мысль, [быстро] пробегающая по словам молитвы, но не имеющая ума, который, [подобно стражу], печется о сказанном, бесполезно молится, поскольку этот ум, похищаемый [и увлекаемый] другими мыслями, оказывается в пустоте и удаляется от соответствующего молитве ведения, отправляясь в странствие [по чужеземным областям]. Бог же Слово является [только] тем [христианам], которые чисто молятся и всегда стойко пребывают в размышлении о Божественных глаголах. Ведь Он изрекает: «Кто соблюдает заповеди Мои, тот любит Меня… и Я возлюблю Его, и явлюсь ему Сам» (Ин.14:21)[5]. Молитва вместе со вниманием [6] позволяет взойти [в душе] ведению Божиему. Божественное ведение, привлекая к себе любовь души, сочетает эту душу с Богом. Любовь, пригвождая все сердце к Богу, делает созерцание ума неразлучным от ведения Бога. Ибо любовь есть связь ума с Богом и Божественным [7].
4. Она, озаряя [своим] светом душу, разгоняет, словно мрак, всякую мысль и всякое помышление века сего, ибо, как говорит [Апостол], любовь «не мыслит зла» (1 Кор.13:5). Ведь душа, принявшая в себя стрелу любви, не позволяет уму отстать от неизреченного божественного наслаждения. Подобно тому, как ум, прилепившийся к телесному чувству, ощущает наслаж дение преходящими [вещами], так он, соединившись целиком с любовью Божией, вкушает радость блаженства [8]. Телесное сердце, пораженное каким-либо страданием, умирает, а мысль, пронзенная копьем Божественной любви, изливает из себя [обильный поток] умозрений жизни и света. Порой любовь погружает ум в ведение Бога и неведомым образом посредни чает в соединении этого ума с Ним; она восхищает душу из всех сущих [вещей] и, вместо беседы удовольствия[9], ввергает ее в глубокое молчание — [тогда она] служит Богу в излива ющемся к Нему душевном расположении. Но порой любовь, вводя [ум] в созерцание сущих [вещей], очаровывает мысль пестрым свечением умозрений. Иногда же любовь, исследуя многообразные способы добродетелей и осуществления добрых дел, распределяет [их], словно пищу, между членами тела. Бывает также, что любовь, услаждая ум размышлениями над Божиими глаголами, увещевает его в изобилии вкушать пищу из всего сказанного, как и [было заповедано] есть от всякого древа в раю (см.: Быт. 2:16); и ум, [свершая это], внимательно исследует великолепие уготованного [ему] наследия умопости гаемых и божественных [вещей].
5. Видел я земледельца, труждающегося на ниве своей: ушедшие глубоко в землю камни он вырывал и отбрасывал прочь, а те камни, которые лежали на поверхности земли, он откатывал руками — первое требовало от него больших усилий, а второе он осуществлял с легкостью.
Усердный монах всегда пытается отсечь приводимые врагом в движение внушения (помыслы) и отбрасывать их прочь
6. И усердный монах, стремящийся сделать свое сердце чи стым с помощью плуга трезвенной молитвы, всегда пытается отсечь приводимые врагом в движение внушения [помыслов] и отбрасывать их прочь от внутренних хранилищ души, имея при этом Руководителем Того, Кто изрекает: «Вси языцы обыдоша мя, и именем Господним противляхся им» (Пс. 117:10) [10]. Ведь лучше выжигать огнем молитвы из первой мысли [своей] нападки лукавого, сохранять [свою] мысль невозмутимой и беспрепятственно вести беседу с Господом, чем уступать ле сти таких нападок, собеседовать с коварным [бесом], прини мать чуждого как своего собственного и любить погибельное как полезное. Затем [в нашей душе появляется] видение [лукавого] обмана, возникает необходимость в [сильном] утруж дении, исповеди и [обильных] слезах, чтобы смыть скверну, [рожденную] нерадением.
Когда Адам перестал устремлять свой взор на живущую с ним и говорить с ней, а она перестала общаться с мужем и внимать словам его, они открыли путь змию
7. Подумай о праотце [нашем], когда он увидел жену, образованную из ребра его. Что он сказал, и каковы были они оба? А «беста оба нага» (Быт. 2:25) — наги от дружбы с плотью, наги от срама страстей, не влекомые в разные стороны миром, не живущие животной жизнью [11], странники в мире как не возлагающие на себя ничего земного [12]. Наоборот, они были царями мира как мыслящие о небесном [13], облеченные в божественную ризу и увенчанные диадемой любви к Богу. Но когда Адам перестал устремлять свой взор на живущую с ним и говорить с ней, а она перестала общаться с мужем и внимать словам его, они открыли путь змию. Тем самым расторжение сродных произвело соединение инородных. Нерадение разумных [существ] стало ревностным устремлением к неразумному змию, а затем, вследствие небрежения и отделения [от Бога и друг друга], они претерпели ужасные [вещи].
8. Итак, до тех пор, пока ум монаха пребывает в мысли, размышляет о божественных глаголах, думает о способах добродетели и осуществляет их (а до этого и после этого — ограждает [свое] сердце стеной упорной молитвы), монах не предоставляет места лукавому и ревностно отражает помыслы, внушаемые им. Он усердно предается делу своему, говоря вме сте с пророком: «Дела рук наших исправи на нас и дело рук наших исправи» (Пс. 89:17). Под делами пророк представ ляет способы добродетели, осуществляемые в теле, а [словом] дело обозначает мысленную молитву. И то, и другое исполняется молящимся прямым образом: благие деяния — без тщеславия, а молитва — без развлечения [14]. Ведь выражение «прямым образом» намекает на такой смысл: «Удостой нас, Господи, непрестанно и чисто возносить Тебе эту разумную жертву». Пробуждаясь от упомянутых трудов и насыщаясь ими, ум не обращается к внушениям врага, отлагает плотские помыслы, изглаживает ветхие воспоминания похоти, привходящие от повседневных дел, а подозрения и гнев на ближнего, порождаемые [его суетными] делами, словами или жестами, [полностью] отстраняет от себя.
9. Подвизающийся подобным образом очищает [себя], а ревностный [подвижник] обретает мир [в своей душе], ибо, постоянно припадая к Богу через смирение и моление, он извергает вон гордеца [15] и попирает все козни его силою победившего Крестом Иисуса Христа. Ему же подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцом и Благим и Животворящим Его Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь [16].
Комментарии
1. Свободная цитата из 2 Фес. 3:10. Как сообщает свт. Афанасий в «Житии преподобного Антония», этот отец монашества «работал собственными своими руками, слыша, что праздный ниже да яст (2 Сол. 3,10), и иное издерживая на хлеб себе, иное же на нуждающихся» (Святитель Афанасий Великий. Творения. Т. III. М., 1994. С. 181). Труд (или рукоделие), неразрывно сочетаемый, естественно, с молитвой, был непременным условием бытия иноков, начиная с самого появления монашества. Подробно см.: Реньё Л. Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века. М., 2008. С. 108–112. Причем, «главною целью труда была не выгода от него, но избежание праздности, а потому старцы не соглашались продавать свою работу тому, кому не было в ней нужды» (Казанский С. Общий очерк жизни иноков египетских в IV и V веках // Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. М., 1998. С. 449.
2. Ср. толкование блж. Феофилакта, для которого слова «пошел в дальнюю сторону» означают удаление от Бога, а когда удаляемся от Него, то «мы делаем и терпим всевозможное зло». Поэтому неудивительно, что блудный сын расточил имение, то есть добродетель. «Когда это имение расточено, и человек не живет по разуму, то, по естественному закону, ни закону письменному не следует и пророков не слушает, тогда наступает для него сильный голод», то есть духовный голод и нужда духовная. Когда он «пошел», то предполагается его укрепление в злобе и примыкание к бесам (пристал к одному из жителей страны той). «Преуспев и сделавшись сильным в злобе, он пасет свиней, то есть и других учит злобе и грязной жизни. Ибо все находящие удовольствие в тине бесчестных дел и вещественных страстей суть свиньи». Этот несчастный сын «желает насытиться грехом, и никто не давал ему сего насыщения. Ибо привыкший ко злу не находит насыщения в нем. Удовольствие непостоянно, но как приходит, с тем вместе и отходит, и несчастный сей опять остается с пустотой в душе. Ибо грех подобен рожкам, имея сладость и горечь: на время он услаждает, но мучит навеки. Никто не даст насытиться злом тому, кто услаждается им» (Благовестник, или Толкование блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского, Т. 1. Киев, 2006. С. 495–496).
3. Так цитирует свт. Феолипт.
4. В тексте, изданном Р.Синкевичем, несколько иной вариант: «Это испытал (p)eponye) и Христос, заповедавший… ».
5. Так цитирует свт. Феолипт. Согласно блж. Феофилакту, Господь «говорит, кто любит Меня, тот имеет заповеди Мои, и не только имеет, но и соблюдает их, чтобы не пришел вор — диавол - и не похитил это сокровище, ибо нужна тщательная осторожность, чтобы не потерять их» (Благовестник, или Толкование блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского, т. 2. Киев, 2006. С. 221).
6. О значении этого понятия (προσοχή) в православной аскетике см. замечание С.Зарина: «Внимание, являясь отрицанием “нерадения” (ολιγωρία) и “рассеянности” (διάχυσις) души, выражая собою один из способов “попечения” (επιμέλεια) подвижника о спасении, представляет собою в высшей степени важный, существенный, основной и начальный способ “трезвения”, без которого все другие подвиги оказываются лишенными силы и значения» (Зарин С.М. Аскетизм по православно-христианскому учению. М., 1996. С. 584).
Любовь есть непостижимое для нашего себялюбия Божие состояние, обнимающее всецело Существо Бога: Его ум, сердце и особенно волю
7. Ср. рассуждение одного из наших богословов XX века: «При вере в Бога, проясненной Священным Писанием, учением Святой Церкви и опытом, человек внутренне воспринимает в Божестве с гораздо большей живостью и определенностью высочайшую силу любви. Он то по временам, то постоянно чувствует на молитве, как к его сердцу прикасается явно Божественная сила и, снимая с него покрывало грубости, поставляет его в чувство Божия присутствия. Бог открывается здесь человеческому внутреннему переживанию неописуемо и необразно, как смягчающая сила». И, кроме того, «Любовь есть непостижимое для нашего себялюбия Божие состояние, обнимающее всецело Существо Бога: Его ум, сердце и особенно волю. О каком бы Божественном свойстве мы не стали говорить, всякое из них найдем окрашенным неизреченной Любовью» (Вениамин (Милов,), еп. Божественная Любовь по учению Библии и Православной Церкви. Саратов, 2011. С. 33–34).
8. Рассуждение о любви, или точнее — опыт любви, запечатленный здесь свт. Феолиптом, в ряде существенных моментов сближается с аналогичным опытом прп. Симеона Нового Богослова. У него «любовь созерцается как несозданное явление Бога в человеке, или, чаще, как Божественная сила, соединяющая нас с Несозданным, она отождествляется даже со Святым Духом, реже со Христом. Во всяком случае, встреча созданного и Несозданным происходит через любовь и в любви. Это великое чудо, наполняющее прп. Симеона удивлением» (Василий (Кривошеин), архиеп. Преподобный Симеон Новый Богослов (949–1022). М., 1995. С. 329).
9. Это не совсем обычное выражение (αωτί διαλογής ηδείας) предполагает, скорее всего, беседу (диалог) души с Богом во время молитвы.
10. Евфимий Зигабен приводит один из вариантов толкования этих слов: «Народами называет различные полчища демонов; ибо бесы, часто собираясь все, окружают и подвергают брани праведника, то устрашая его, то всеми способами искушая» (Толковая Псалтирь Евфимия Зигабена (греческого философа и монаха). М., 1993. С. 240).
11. Так в конкретном случае представляется нам возможным перевести слово άβιοι («лишенные жизни»).
12. См. у прп. Иоанна Дамаскина: «Прежде же вкушения беста оба нага, и Адам, и Ева, и не стыдястася (Быт. 3:6,7; 2:25). Бог желал, чтобы мы были такими же бесстрастными (ибо это свойственно высочайшему бесстрастию), а также и беззаботными, имеющими одно дело, дело Ангелов: беспрерывно и непрестанно воспевать хвалы Творцу.
13. Ср. Кол. 3:2 («о горнем помышляйте: τά άνω φρονέιτε; у свт. Феолипта: ούρανοφρονες). Согласно свт. Феофану, «мудрствовать — φρονέιν — думать, держать в мысли, обдумывать, соображать как лучше что устроить. Два для сего предмета — небо и земля. Пока человек живет в самоугодии, дотоле только и дум у него, как бы лучше устроить свое земное благобытие, или земное счастье. Когда же благодать Божия пробуждает в нем усыпленные потребности духовные, тогда и думы его переходят на иное, отторгаются от земли и обращаются наипаче на обсуждение, как бы вернее устроить свое вечное благобытие, или достигнуть вечного блаженства и сподобиться Царства Небесного. Последнее есть горняя мудрствовать, а первое — земная. То занимает христиан истинных, а это тех, кои не суть в духе христиане, хотя и именуются так» (Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Толкование Посланий Апостола Павла. Послания к Колоссаем и Филиппийцам. М., 1998. С. 161).
«Блажен ум, который, предаваясь молитве без развлечения, всегда приобретает все большую любовь к Богу»
14. Высказывания о такого рода молитве часто встречается в святоотеческих текстах. См., например: «Как Раав нимало не повредило пребывание ее с иноплеменниками, а напротив того, вера присоединила ее к части израильтян, так и грех не повредит с надеждою и верою ожидающим Искупителя, Который, пришедши, прелагает душевные помыслы, соделывает их божественными, небесными, добрыми и научает душу истинной, неразвлекаемой, нерассеянной молитве» (Творения преподобного Макария Египетского. М., 2002. С. 415). Кратко эту мысль сформулировал Евагрий Понтийский: «Блажен ум, который, предаваясь молитве без развлечения, всегда приобретает все большую любовь к Богу» (Творения аввы Евагрия. М., 1994. С. 90).
15. Этим словом (υθπερήφανον) явно обозначается диавол.
16. Перевод «Первого слова о трезвении» был опубликован в сборнике: Московская Православная Духовная Академия. Материалы кафедры богословия. 2010–2011. Сергиев Посад, 2011. С. 285–313. Перевод «Второго слова о трезвении» был опубликован в издании: Сретенский сборник. Научные труды преподавателей СДС. Выпуск 5. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2014. С. 51–98
«Молитва – главный подвиг христианина» 40 изречений святителя Игнатия Брянчанинова о молитве
Святитель Игнатий Брянчанинов называет молитву главным подвигом христианина. Но как молиться правильно? Давайте разбираться, с помощью изречений святителя Игнатия.
