Пока есть в мире грех, будет и преступление, пока живет зло, будут и те, кто подвластен ему в большей или меньшей степени. А значит, будут и заключенные, которых надо духовно просвещать, помогать услышать голос Божий, приводить к изменению ― к покаянию. Устроением тюремной миссии занимается не только Православная Церковь. Об этом говорилось и в трудах светских ученых-правоведов, которые в разное время пытались донести до государства, что изменение человека начинается с его души.
1890 год ― дата официального закрепления на законодательном уровне такой функции пенитенциарного ведомства как исправительная[1]. Этому предшествовала большая работа отечественных ученых-правоведов. Исправительная функция становится приоритетной задачей в уголовно-исполнительной политике государства указанного периода. Исправление заключенного могло быть достигнуто при соблюдении следующих условиях содержания: «постоянный надзор за заключенными, размещение их по роду преступлений и обвинений, наставление их в правилах христианского благочестия и доброй нравственности, занятием их приличными упражнениями и заключением провинившихся или буйствующих из них в уединенное место»[2].
Проблема заключалась в том, что не было единообразия в применении подобных мер по отношению к заключенным. Государственные деятели в области исполнения наказаний выдергивали из трудов отечественных правоведов отдельные фрагменты, не пытаясь выстроить четкую и слаженную систему.
Наиболее эффективное перевоспитание происходит в монастырях ― они лишены административного произвола, который более присущ тюрьмам, относящимся к светской власти
Не оставляли без внимания и веру, ведь как отмечает В. А. Рогов, «душа не подвластна мирской власти и ее права на нее не распространяются»[3]. Важнейшим фактором в развитии уголовной мысли стала деятельность Православной Церкви в местах лишения свободы на протяжении всей истории России. Возможно сейчас у нас есть вероятность работы с заключенными, помощи им в поиске пути ко Христу, именно благодаря плодотворной деятельности Церкви в более ранние периоды истории. Например, когда вели на смертную казнь человека, священнослужители проводили разного рода приготовительные беседы, сопровождали заключенных до места исполнения наказания, находились рядом и укрепляли перед смертью[4].
Нельзя не отметить того факта, что правоведами в указанном периоде времени было подчеркнуто монастырское заключение в исправительном отношении. П. И. Люблинский, анализируя вопросы, касающиеся амнистии, заключает, что наиболее эффективное перевоспитание происходит в монастырях. Это он связывал с тем, что монастыри лишены административного произвола, который более присущ тюрьмам, относящимся к светской власти.
Исследования правоведов монастырской ссылки имели более юридический характер и освещали ее нормативно-исполнительный механизм. Также неоднократно поднимался вопрос о возможности использования монастырей в качестве наказания в будущем. Но как бы то ни было, в недалеком 1990 году именно опыт функционирования монастырских тюрем и зацепил взгляд специалистов МВД, которые видели в ней составную часть уголовно-исполнительной системы.
Не раз подчеркивалась важность религиозного воспитания осужденных: «Осветить внутреннюю сторону преступника, часто не слыхавшего и азбучных начал религиозной и общественной морали; она должна совлечь загрубелую оболочку человека-зверя с того образа и подобия Бога, который не исчезает в психически здоровом человеке, как бы ни была велика глубина его нравственного падения. В изможденную житейскими страстями, наболевшую душу злодея, религия вольет врачующий бальзам раскаяния, очищения совести и примирения, благовествуя ему, что он, хотя и заблудший, павший, но все же член того стада»[5]. Также отмечалась важность поддержки заключенного, особенно в первые месяцы его заключения, что зачастую и делают священнослужители. Не забывают ученые-правоведы и о том, что необходима подготовка людей к освобождению. Собственно, во многих местах данной подготовкой занимается уже священство, а не тюремный персонал.
Отечественные правоведы отмечали настороженное отношение арестантов к священнослужителям. Помимо этого, некоторые из них даже призывали священников к тому, чтобы они были «не чиновниками в рясе, а действительными пастырями, словом и делом стремящимися быть руководителями своей паствы»[6]. Исследователи достаточно трепетно относились к исправительной функции пенитенциарного ведомства, их невозможность повлиять на государственную политику в вопросе исправления арестантов выливалась в основном в критику, изложенную на бумаге. Целесообразным считается привести мнение выдающегося правоведа С. В. Познышева, который писал: «Неудачи, которые постигают пенитенциарное ведомство в деле исправления арестантов, связаны с тем, что страдает организация режима мест заключения, а также в системе управления тюрьмами»[7]. Отрицательное мнение на этот же счет имел Н. С. Таганцев, считавший «непригодными… органы управления, за редкими разве изъятиями, недостаточно подготовленными»[8].
В России, основывая ту или иную систему заключения, перенимали весь зарубежный опыт, в том числе и негативный
В этом отношении все также примечательны слова С. В. Познышева: «Тюрьма старого времени не преследовала, да и не могла преследовать никаких исправительных целей. Она должна была сохранять в своих стенах преступника впредь до востребования его властью, а иногда и всю жизнь; она должна была являться достаточным средством устрашения других, дабы им было неповадно подражать преступнику. Вот те несложные цели, достижение которых требовалось от тюрьмы и которые она могла достичь, оставаясь в самом ужасном положении»[9]. Также он отмечал: «На воротах старой тюрьмы с полным правом можно было бы написать Дантовские слова: ″О вы, сюда входящие, оставьте надежды навсегда″»[10].
В предыдущей статье были рассмотрены различные системы заключения в западноевропейских странах и, как уже было сказано, в России, основывая ту или иную систему заключения, перенимали весь зарубежный опыт, в том числе и негативный. Например, одиночное заключение, которое также применялось в России, могло бы иметь гораздо более серьезное исправительное воздействие на арестанта, но несмотря на отрицательный опыт долгосрочного одиночного заключения на Западе, в России данную систему никак не видоизменили и не подвергли ее анализу. В результате люди, «выходя из долгосрочного одиночного заключения, нередко уносят в своей душе зачатки душевной болезни… становятся людьми с мрачным взглядом на жизнь»[11].
И вновь правоведы обращают на это свое внимание, но государство пытается не замечать таких предупреждений по самым разным соображениям. Одно из них уже было упомянуто ― принцип «что дешевле, то и подходит» все также оставался.
Условия заключения не были четко определены государством, законодательная база была тем уязвимым местом, которым нередко пользовалась тюремная администрация в своих интересах. Хотелось бы отметить С. П. Мокринского, как правоведа, выдвигавшего необычные методы исправительного воздействия, разделяя при этом всех осужденных на несколько категорий. Согласно его концепции, «исправительные усилия карательной власти не должны быть затрачиваемы на тех, кто не нуждается в исправлении, на тех, кого нельзя исправить средствами, имеющимися в распоряжении власти, на обезвреживаемых механически»[12].
К первым автор относил религиозных и политических преступников, ввиду того, что ни первым, ни вторым невозможно внушить определенное убеждение, религиозного или политического характера. Ко второй категории относятся, так называемые, случайные преступники. И к последней категории причисляются все те, которые отбывают пожизненное заключение.
Соответственно, исправительные действия могут быть направлены на людей, которые совершили «корыстные имущественные преступления (кражи, разбой, грабеж, мошенничество, шантаж, подлог)»[13]
и подобные. С. П. Мокринский подчеркивал тот факт, что государством игнорировалась личность человека и, попав в застенки, на него обрушивался град всевозможных исправительных мер. Результат такого воздействия, очевидно, отрицательный. Данный правовед подробно рассматривает отношения к разным сословиям в местах заключения, указывая на отрицательное влияние подобного разделения.
После долгого перерыва во взаимоотношениях Церкви и государства, в том числе и в деле исправления заключенных, на данный момент сотрудничество имеет лишь глубокие, но забытые корни
Правоведы подчеркивали тот факт, что тюремным ведомством определялось исправление человека полным подчинениям законам конкретной тюрьмы. Только тогда он мог перейти из разряда «испытуемых» в разряд «исправляющихся». Любой закоренелый преступник может подчинить себя подобным законам для того, чтобы пользоваться различными послаблениями режима.
Деятельность Церкви в тюрьме в настоящее время
До 2020 года в Российской Федерации в уголовно-исполнительной сфере проводится масштабная программа, которая называется «юстиция». Государством в итоге планируется уменьшение случаев рецидива среди отбывших срок наказания, повышение работы всей системы в целом, также отмечается необходимость гуманизации мест заключения и т.д. Не исключается в положениях данной программы и участия религиозных конфессий в деле исправления заключенных, но большее значение отводится Русской Православной Церкви, с которой в последние годы особенно тесно ведет сотрудничество ФСИН РФ.
В качестве экспериментального проекта была запущена программа по созданию института капелланов в тюремном служении. Начали работу с четырех регионов: Республика Мордовия, Саратовская область, Вологодская область, Камчатка. При этом прослеживается тенденция создания такой группы, которая в состоянии могла бы заняться подготовкой капелланов для должного исполнения своих обязанностей[14].
Положительная оценка деятельности Русской Православной Церкви на данном поприще заставляет государство задуматься также и об учреждении группы, способной заниматься адаптацией лиц, прибывших по месту жительства после отбытия срока заключения. Но данное положение все еще находится в разработке.
Благодаря трудам священнослужителей Православной Церкви, не редкость, когда на «волю» выходит изменившийся человек, готовый продолжить изменения и наладить свою жизнь
Нельзя не отметить и того факта, что после долгого перерыва во взаимоотношениях Церкви и государства, в том числе и в деле исправления заключенных, на данный момент сотрудничество имеет лишь глубокие, но забытые корни. Оно является молодым и имеет ряд недостатков и проблем.
Так, со стороны Церкви прослеживаются следующие, замедляющие развитие отношений, вопросы:
· Отсутствие постоянного доступа на территорию тюрьмы. Также отсутствие сотрудника, за которым мог бы быть закреплен конкретный священнослужитель, что могло бы обеспечить беспрепятственный его проход. В частности, из практики посещения Сретенской Семинарией Московских СИЗО известны случаи, когда в единственный возможный для беседы день ― воскресенье, семинаристы не пропускались по ряду причин, не связанных с ошибками самих студентов.
· Слабое представление самой администрации тюрьмы о том, какая богослужебная деятельность ведется, для чего она нужна, в чем суть таких основополагающих Таинств для христианина как Причастие, Исповедь, или, если человек некрещеный, то Крещение. Известен случай, когда в СИЗО, после проверки специальной комиссии, под престолом был обнаружен телефон. При этом, со слов заключенного, весь алтарь во время проверки был перевернут. Подобные практические ошибки со стороны духовенства и администрации или же иных начальствующих органов должны быть сигналом для всего духовенства.
· Тюремные священники не всегда имеют представление о тех положениях, которые предписывает инструкция конкретного пенитенциарного учреждения, что недопустимо.
· Не может не сказываться отрицательно и отсутствие конкретно установленного правового статуса тюремного духовенства.
· Не существует единообразия среди применения духовно-назидательных мер по отношению к заключенным.
На данный момент в Русской Православной Церкви имеются следующие исправительные духовно-назидательные методы:
· Деятельность духовно-просветительского плана, т.е. проведение всевозможных бесед, организация уроков, создание библиотек, медиатек.
· Богослужебная деятельность, связанная с созданием храма, общины, совершение богослужений, проведение Таинств над заключенными, проповедь.
· Послетюремное сопровождение, т.е. социальная адаптация, подготовка к освобождению и жизни на свободе.
· Ходатайство о невинно осужденных людях. Это прописано в соборном определении «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека».
В современный период Православная Церковь как никогда имеет возможность помогать заключенным. Для этого ведется большая работа со стороны соответствующего отдела Церкви. Любому священнослужителю и мирянину, которому по благословению поручено заниматься заключенными, может ознакомиться с различными материалами на официальном сайте синодального отдела по тюремному служению.
Из документа «Миссия тюремного служения Русской Православной Церкви и пенитенциарные учреждения» следует, что в современном понимании под миссией церкви в местах заключения понимается «оказание духовно-просветительской, богослужебной, пастырско-душепопечительской и нравственно-реадаптационной помощи заключенным, пребывающим в местах принудительного содержания и освободившимся из заключения. Помощь обращена ко всем участникам уголовно-исполнительного процесса: содержащимся в местах лишения (ограничения) свободы (задержанным, арестованным, подследственным, осужденным); лицам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации в связи с уголовным преследованием и условным осуждением; членам семей и детям лиц, заключенных под стражу; сотрудникам мест принудительного содержания и членам их семей; курсантам образовательных учреждений Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН); ветеранам органов Уголовно-исполнительной системы (УИС)»[15].
Как видно из данного определения, круг деятельности крайне широкий. На данный момент в Церкви ведется деятельность по каждому из перечисленных направлений. Проблема заключается в том, что не существует единообразия. Но, как бы то ни было, с того исторического момента, когда разрешено было священникам посещать узников, и до наших дней прослеживается положительная динамика. Благодаря трудам священнослужителей Русской Православной Церкви, не редкость, когда на «волю» выходит изменившийся человек, готовый продолжить изменения и наладить свою жизнь.
На данный момент времени, Церковь не просто косвенно участвует в жизни пенитенциарных учреждений, но отдает всевозможные силы для того, чтобы как можно больше поработать на этом нелегком поприще
Но ни в коем случае нельзя расслабляться, ведь, как подчеркнул Святейший Патриарх Кирилл в своем вступительном слове на встрече главных католических капелланов, «в учреждениях уголовно-исполнительной системы проповедники радикального ислама находят условия, благоприятствующие их деятельности: психологическую подавленность заключенного, сходство диктаторских постулатов псевдорелигиозного экстремизма с идеологией криминального мира, некоторые бытовые выгоды при переходе в ислам, религиозное невежество и необразованность»[16]. А также Святейший Патриарх призвал вести борьбу с неоязычеством в местах лишения свободы, ведь это губительное явление не только для человеческой души, но и жизни земной.
Служба исполнения наказания ФСИН разрабатывает, совместно с Синодальным отделом по тюремному служению, «Курсы повышения квалификации по противодействию радикальному прозелитизму и вербовке в местах лишения свободы адептов псевдорелигиозного экстремизма и терроризма» для представителей православного духовенства, окормляющего исправительные учреждения уголовно-исполнительной системы, и их помощников ― добровольцев из мирян, а также мусульманских имамов.
На данный момент времени, Церковь не просто косвенно участвует в жизни пенитенциарных учреждений, но отдает всевозможные силы для того, чтобы как можно больше поработать на этом нелегком поприще. И, несмотря на определенные трудности, все же Церковь идет вперед.
И нельзя останавливаться на пути исправления заключенных, нельзя прекращать ту спасительную деятельность, которую ведет в наши дни Церковь. Нельзя упускать из виду и пережитую историю, потому что приходя в тюрьму, священнослужитель или мирянин сталкивается не просто с местом, которое содержит преступивших закон людей, а сталкиваются с целым миром, который имеет свою длинную историю, свои беды и радости, свои отношения и свою иерархию.
Именно поэтому каждый человек должен тщательно ознакомиться с тем, что может его ждать в застенках, какие опасности в себе несут эти стены, пропитанные особым своим духом.
Нами было определено, что само слово «poenitentia» несет в себе глубочайший смысл, оно не говорит о том, что это место собрало всех тех, кто является самыми не желательными лицами в обществе, отнюдь не так, но оно обозначает «раскаяние». Изначально лишь одну миссию несла в себе эта система ― привести человека к осознанию своего поступка и раскаяться в нем, измениться.
Проанализировав множество исторических сведений, повествующих о пенитенциарной системы, изучив законодательные постановления, отзывы самих заключенных, мы приходим к такому выводу, что в том виде, в котором существовала тюрьма в дореволюционной и советской России не то чтобы не могла даже исправить заключенного, напротив, эта система его так меняла, что он становился закоренелым преступником. Церковь, как ни старалась, в это время была все-таки бессильна, чтобы потопить это корабль беззаконий, уничижений личности. Но, несмотря ни на что, Церковь всегда помнила Евангельский призыв Спасителя и не оставляла это части своей паствы.
Хотелось бы подвести итог. Современное состояние мест лишения свободы явно идет на улучшение, несмотря на то, что не делается со стороны администрации шагов для исправления заключенных, наказание является не исправительным, но карательным. Но все же Церковь в лице своих священнослужителей и миссионеров посещают заключенных, и делают все возможное для того, чтобы оказать помощь в их духовном возрастании.
диакон Никита Кулешов
Ключевые слова: тюрьма, Церковь, условия заключения, миссия, государство, эксперимент, духовное изменение, правоведы
[1] Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей. Изд. 1890 г. // Свод законов Российской империи в 16 т. Т. 14. ― СПб.: Рус. Кн. Товарищество «деятель», 1912. ― С. 220.
[3]Рогов В. А. Уголовное наказания и репрессии в России (середина XV – XVII вв). ― М.: Издательство ВЗПИ, 1992. ― С. 10.
[4]Тасаков С. В. Религия и ее роль в духовно-нравственном исправлении осужденных к лишению свободы. Юриспруденция УДК 2-488.6343.8. ― Вестник Чувашского университета, 2012. ― С. 215.
[5]Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. ― СПб.: Государственная типография, 1902. ― С. 476.
[11]Жижин В. К вопросу о реформе тюрем в России // Тюремный вестник. ― Издание Главного тюремного управления, Типография С.-Петербургской Одиночной тюрьмы. 1898. №12. ― С. 621.
[12]Мокринский С. П. Наказание. Его цели и предположения: в 3 частях. – М.: Университетская типография, 1902 г. Часть I: Общее и специальное предупреждение преступлений. – С. 125.
[14]Артамонов В. В. Деятельность религиозных организаций в исправительных учреждениях: пособие / В.В. Артамонов и др. ― М.: ВНИИ МВД России, 2005. ― С. 55.
Уголовно-правовая литература России XVIII-XIX вв.: библейское основание и влияние западной мысли
На становление русской правовой мысли оказывали влияние многие авторы и источники, и работы русских ученых-правоведов последних веков помогают составить более полную картину того, как государство стало обращать внимание на духовное состояние заключенного.
